Последний путь

После отречения произошло обратное тому, о чём говорили оппозиционеры: началось разложение народа, поддавшегося низшим страстям; с неудержимой быстротой Россия понеслась к гибели. Никакой немедленной внешней пользы от отречения не произошло. Царь был тем мистическим началом, которое удерживало силы зла; теперь же ничто не препятствовало вступлению их в мир.

С подписанием отречения начались новые испытания царской семьи. Царь со своими близкими оказался под стражей в Царском Селе. Им приходилось теперь терпеть унижения и издевательства со стороны охранников и прочих «новых» людей, их окружавших. 31 июля они были выселены из своего дворца и отправлены в Сибирь.

6 августа на пароходе «Русь» царская семья прибыла в Тобольск. «На душе так невыразимо больно за дорогую Родину, что объяснить нельзя», – эти слова государыни Александры Фёдоровны из частного письма выражают душевное состояние всей семьи. Но члены её держались бодро: их укрепляла вера в Божий промысел.

Весной 1918 года царскую семью разлучили. Из Москвы приехал от большевиков комиссар, который объявил государю, что его увозят. Александра Фёдоровна решила сопровождать мужа; нравственные муки её возросли до предела, так как ей пришлось расстаться при этом с больным царевичем. С родителями поехала и царевна Мария. Для всей семьи расставание было душевной пыткой. 

Царская чета была задержана большевиками в Екатеринбурге. В начале мая сюда привезли остальных членов семьи вместе с несколькими преданными слугами. Издевательства над ними стали ещё изощрённее; но даже из озверевших охранников кое-кто внутренне склонился перед их христианской кротостью и смирением.

Жить мученикам оставалось два с половиной месяца. Близилось время свершения предсказания монаха Авеля[3], о котором царь узнал ещё в 1901 году.

Комиссия Временного правительства, созданная для обнаружения доказательств «антинародной деятельности царя», ничего порочащего царя не обнаружила. Главный следователь В.М. Руднев закончил свой доклад словами: «Император чист, как кристалл».

   

Мог ли царь уехать из России и тем спасти свою семью, как это сделали многие из его высокопоставленных подданных?

На этот вопрос ответил сам Николай II. На предложение полковника А.А. Мордвинова поскорей уехать за границу государь сказал: «Нет, ни за что. Я не хотел бы уехать из России, я её слишком люблю. За границей мне было бы слишком тяжело». Спустя несколько месяцев, претерпевая в ссылке унижения и издевательства охранников, он был по-прежнему уверен в том, что «в такое тяжёлое время ни один русский не должен покидать Россию».

Когда императору стало известно, что по условиям Брест-Литовского договора немцы требуют, чтобы царская семья была передана им целой и невредимой, то он, по словам П. Жильяра, счёл это оскорблением, а не помощью. А Александра Фёдоровна вполголоса добавила: «После того, что они сделали с государем, я предпочитаю умереть в России, нежели быть спасённою немцами!»

Казалось бы, государыня могла желать только одного: вырваться из заточенья и подальше уехать из России, однако в её письмах к Анне Вырубовой она высказывает совсем иные мысли: «Боже, как я свою Родину люблю со всеми её недостатками! Ближе и дороже она мне, чем многое другое, и ежедневно славлю Творца, что нас оставили здесь и не отослали дальше». «Как я счастлива, что мы не заграницей, а с ней [Родиной] всё переживаем. Как хочется с любимым больным человеком всё разделить, вместе пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной».

Дети тоже не мыслили своей жизни без России, и разделяли со своим народом и радости, и несчастья. Они знали не только светлую сторону жизни в царских покоях, им пришлось увидеть кровь, слёзы, страдания, смерть, несправедливость и людское бездушие.

В военное время Александра Фёдоровна писала мужу: «Наши девочки прошли через тяжёлые курсы для своих лет, и их души очень развились… Они делили все наши душевные волнения, и это научило их смотреть на людей открытыми глазами, так что это очень им поможет позднее в жизни. Мы одно, а это, увы, так редко в теперешнее время».

Они всегда были одним целым, даже когда приходилось расставаться в связи с государственными делами и военными действиями. Могла ли Александра Фёдоровна расстаться с мужем и Родиной, которых беззаветно любила, и уехать с детьми за границу? Мог ли государь покинуть свою страну? Он оставался капитаном, который не покинул тонущий корабль. Он оставался Государем, отцом своего народа и не покинул свою большую семью. И его близкие оставались с ним до конца.

«Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России, я буду этой жертвой, – да свершится воля Божия!» – говорил государь в те дни, когда мучительно размышлял о возможности отречения ради блага своего народа. И он пожертвовал всем – самым дорогим, что у него было: своей семьёй и своей жизнью.

Николай II и царская семья испили горькую чашу земной судьбы до дна. Они испытали мыслимые и немыслимые несчастья и разочарования на земле, и даже самые лютые враги не смогли бы ничего уже добавить. Мера испытаний, пережитых ими, по обычным человеческим меркам труднопредставима.